Проба пера.

[LindaKoi]

Новый месяц - новая глава. О том как Федька Басманов немцев побил. Не знаю как кому, а мне батальные сцены даются с трудом, не то что постельные!


Время. Человек. Судьба.



Федор Басманов - историческая личность или литературный герой?

Немного картинок для атмосферы:











Глава 14
Первый закадычный враг.

-Mein Lieblingskind, (мое любимое дитя нем.) – обратился магистр к Басманову, - возьми мой щит для обороны, не раз он выручал меня.
И он протянул Федору баклер, по зазубренному от частого использования, краю которого было начертано: «Mit dir die Gnade des Gottes» (Да пребудет с тобой милость Господа нем.) Мало понимая, как пользоваться незнакомым оружием, русский понадеялся на свою чуйку. «Авось, сгодится» - решил он, продевая защищенную кожаной, со стальными накладками, перчаткой левую руку в ремешки маленького щита, десницею же крепко сжав рукоять меча.
-Я готов, мастер.
Короткая дробь походного тамбурина возвестила начало боя.
Парнишка, с обликом деревенского увальня, двинулся навстречу, поигрывая широким мечом. Этот противник был явно не из опытных, по всему жребий пал на него, как на затравку. Первый же его удар, направленный в шею, Басманов легко отбил, и, уйдя в сторону, направил свой клинок вниз. Короткий вскрик, и из вспоротого стегна закапала кровь. И тут же громкий звук трубы велел опустить оружие.
Федор снова отошел в угол, парой глубоких вдохов восстановив дыхание. Товарищи увели раненого, и Кетлер подал знак продолжать.
Следующий соперник, повыше и постарше прежнего, держался уверенней. И от наклонного, рубящего, удара его, Басманова спасла только ловкость. Отпрыгнув, он успел закрыть плечо щитом. Со зловещим скрежетом чиркнул металл о металл. Но не подвел старый баклер, только новой зарубкой обзавелся. И вот снова смертельное лезвие мелькнуло в воздухе, и снова молниеносный прыжок. Так, уворачиваясь, отступая по кругу, перебежками, едва успевая защищаться от сыпавшихся на него ударов, Басманов заманил немца на клочок раскисшей от весенней сыри земли. И тогда, резко пойдя в наступление, и скрестив мечи, он увел свой клинок под клинок рыцаря, желая убедить его, что намерен повторить укол в ногу. Тот самоуверенно поспешил опустить свое оружие, чтобы защититься, как вдруг Федор, с невероятной скоростью взмахнув мечом, занес его над головой противника. Он, замешкавшись лишь на миг, не смог уйти от удара – итальянский клинок снес ему верхушку шлема. Отклонившись назад, ливонец не удержался на скользкой почве, и с грохотом рухнул. Вторично медный рокот остановил бой.
Яркие пятна румянца появились на щеках Басманова. Он посмотрел на поверженного воина, который навозным жуком месил грязь, потом поднял взгляд на комтура. У того явно поубавилось спеси, зато с лихвой добавилось ярости. Сарианты оттащили закованную в броню тушу, очищая ристалище для новых соперников. Со зловещей улыбкой Кетлер дал отмашку барабанщику, и его послушный троммель разразился гневным раскатом.
На поле вышли двое. Напряжение зрителей усилилось, казалось, сам воздух сгустился и прекратил свое движение. Сделав пару обманных движений, как бы пробуя силы друг друга, трое закружились по площадке. Прибегнув к широким маховым ударам, Федор отогнал противников, желая выиграть время. Сначала ему удавалось отбивать их удары, но он уже начал уставать. Тело горело под ставшей тяжелее бронью, сердце резало, пот застил глаза. Наконец, ему удалось острым навершием щита нанести одному из них удар в голову, не мешкая, острой кромкой, он быстро ударил в шею. Крик боли подсказал ему, что он попал в цель, и тут же острое лезвие вскользь прошло по груди рыцаря, вскрывая кованые звенья. Высоким прыжком Басманов развернулся ко второму неприятелю, и чуть не пропустил сокрушительный удар в лицо. Только солнце, брызнувшее внезапно из-за башни и ослепившее нападавшего, спасло его. Немец попятился, стараясь уйти в тень и занять более выгодную позицию. Тогда Федор, приблизившись на пару шагов, неожиданно сильно и точно ударил его ногой в пах. Не ждавший такого приема, он с воплем согнулся, сжимая колени, и русский кольнул его в предплечье. Отточенное жало замутилось алью.
Умаявшийся Басманов, у которого пока и царапины не было, дышал тяжело, с хрипом, желудок комом подкатил под горло. Цыркнув желчью, он сбросил оружие под ноги Фюрстенбергу.
-Довольно?
-Нет! – рявкнули за спиной. Разъяренный Кетлер, на ходу надевая шлем, вышел на изрытое поле. Магистр поднял было руку, но передумал и отвернулся.
Отерев пот тыльной стороной ладони и убрав со лба выбившуюся прядь, Федор поднял клинок и щит, показавшиеся ему в пуды тягостнее против прежнего. На мгновение все завертелось, небо и земля поменялись местами, мелькнуло испуганное лицо Штадена, притворное в своем равнодушии лицо магистра, полное тревоги и жалости лицо Аматоре, пока все их не заслонил, страшный в своей ярости, комтур.
Как смерч, налетел он на юношу, едва успевшего поднять защиту. С огромным трудом отбив пару выпадов, Басманов, сделав шаг назад, оставшиеся силы вложил в ответную атаку. Провернувшись всем телом, он рубанул вдоль, метя более высокому сопернику в брюшье. Но Кетлер с легкостью увернулся, а Федор оступился и упал на колено. Однако успел подняться прежде, чем немец смог его достать. Они снова закружились, оскальзываясь на заплывшей влагой земле. Вытянувшись, русский ударил сверху, но клинок, вонзившись в круглый, оскалившийся львиной пастью, шильд Кетлера, звонко тренькнув, обломился. Застонав от отчаяния, Федька метнул свой щит в голову рыцаря, но тот даже не коснулся его. Отшвырнув прочь ставший бесполезным обломок и, оставшись безоружным, Басманов отступал от медленно надвигавшегося на него врага. Мир сузился до блестящего кончика, маячившего перед ним и завораживающего своим погибельным танцем, когда Кетлер сильным толчком в грудь, повалил русина на землю. Его грозный меч, проткнув кольчугу на Федькином плече, крепко пригвоздил того, а его хозяин, навалившись всем телом сверху, прижал, прокалывая кожу, к его горлу узкий граненый клинок кинжала.
-Ну что ж, - склонившись к самому уху, проурчал он, - вот и мизерикордия, милость Божья.
Теплая капля скатилась за ворот. Басманов судорожно сглотнул, глядя в стальной зрак своей смерти.
-Кабы…саблю…мне, - шепнул запекшимися губами. Штаден, сунувшись ближе, перетолмачил.
«Der mutige Welpe!» (смелый щенок! нем.) – захохотал Кетлер.
Но ослабил нажим, и, выдернув шверт, позволил высвободиться.
Подоспевшему оруженосцу великодушно велел принести требуемое. Тот припустил бегом, и возвратился с тяжелым киличем узорчатого дамаска. Взвесив саблю, и, сделав несколько вращательных движений, комтур пренебрежительно кинул ее русскому.
Федька перехватил ее, неприятно удивившись, что привычная с измальства вещь, не легла сразу по руке. Но и это было несказанной милостью его недруга.
-Продолжим? - вновь занеся меч, спросил Кетлер. Его тонкие яркие губы ехидцей змеились из-под рыжих усов. Передохнувший Басманов, юлой взвился вверх, и, отразив его удар, нанес свой, хлесткий, с оттяжкой. Немец, получил рану в руку, и из раны, хоть и небольшой, обильно полилась кровь. Вид ее разозлил Кетлера еще больше, и он, вложив в последовавший замах весь свой немалый вес, прянул вперед. Подняв руки над головой, русский принял этот сокрушительный удар на крыж сабли. Натолкнувшись на преграду, меч немца отскочил вверх, отбросив его самого так, что он едва на ногах устоял. Сверкнув падучей звездой, золотое навершие отлетело с рукояти. Издав звериный рык, ливонец продолжил бой. Разъярившись, и желая отмщения, он маханул мечом, чтобы снести голову этому неугомонному русскому. Однако гнев, замутив его разум, сделал его уязвимым. Открывшись, он был окончательно опрокинут хитрой подножкой.
Теперь пришел Федькин черед оседлать супостата. Схватившись обеими руками за лезвие, он прижал его к запрокинутой шее. Душа смаковала страх трепыхавшегося под ним тела. Кетлер дернулся, но килич только плотнее вдавился в его кадык.
-Прирежу, как свинью, - тихо пообещал Басманов. Тот одними, побелевшими, глазами вымолил пощады. И тогда Федька игривым движением срезал половину его холеной огненной брады, только слегка окровив дрожащий подбородок.
-А-а-а, - единым духом выдохнула толпа.
Отскочив нашкодившим кошаком, победчик показал свой трофей округе и сдунул его в подножную хлябь. Кетлер сел, растирая синюшную полосу на горле. Оттолкнул бросившихся на помощь – поднялся сам. Тяжелым взглядом обвел вкруг – не потешается ли кто, но царила мертвая тишина. И удалился, не проронив более ни звука.
Так Федька Басманов разжился первым заклятым врагом.