Это уже клиника какая-то!

[LindaKoi]

Все стишата получаются однообразные, ну, размер-то разный, А ВОТ ТЕМА! Мдяя...

Судите сами:

О ком понятно, кто с кем тоже

Жил на свете рыцарь юный,
Видом - статный молодец,
И пусть знатного он рода –
Бедным был его отец.

Батька, хоть отважный воин,
Царских милостей искал.
Он был многого достоин,
И вот, в ближний круг попал.

Царь его к себе приблизил,
Чин боярский положил,
Ибо тот не блюдолизил –
Верой, правдою служил.

Так юнец наш из деревни,
На столичный двор попал.
И булыжник этот древний,
Алым сапожком топтал.

Не трусливого десятка,
Пред царем не оробел.
Там, где каждый для порядку,
То краснел, а то бледнел,

Этот только зубы скалил,
Бровью тонкой поводил,
Взгляд его осою жалил,
Мысли тайны бередил.

Царь крестился, царь молился,
Царь давал себе зарок,
Но все ж страстью воспалился –
Пересилил, знать, порок.

Раз полночною порою,
Вызывает наглеца,
И с улыбкою кривою:
«Мне плесни, дружок, винца».

Тот достойно поклонился,
Не спеша налил бокал,
Сам вперед царя напился,
Лишь потом ему подал.

«Ну, стервец, вот ведь зараза!
Вот уж я задам тебе!»
За невинную проказу,
Был готов сломать хребет.

На колени – бух, притворно
Извиненья заскулил,
Голос сладок, аж приторно:
«Государь, тебя озлил,

Волен ты казнить холопа,
Дай лишь слово молвить мне,
Все тому людская злоба -
Яд мог быть в твоем вине».

Царь напуган, царь растроган,
Царь уже его простил,
«Всех не спрячешь по острогам…
Что желаешь – заслужил!»

«Ничего мне, царь-надежа,
Щас не надо от тебя,
И готов я лезть из кожи,
Как отца тебя любя!»

«Как отца?!» - «Нет, даже больше,
Ты моих очей лишь свет,
Пусть же ночь продлится дольше,
Так мне тягостен рассвет!»

Дальше уж слова излишни,
Дальше -
долгий поцелуй.
Да простит им все Всевышний,
Сатана – не торжествуй!

Ведь любить и быть любимым,
Это чудо из чудес,
И пред ним, непобедимым,
Отступает даже Бес.

Утро все же наступило,
Жизнь катилась чередой.
Царь сказал, сощурясь мило:
«Будешь виночерпий мой».