Откровенный плагиат, увы, мне...

[LindaKoi]

"И умоляю Вас - не читайте советских газет перед едой." Булгаков М. А.
Или о том как вредно на ночь перечитывать Толстого А. К.


После Полоцка.

В поход решился русский царь,
Влекомый мигом прежней славы,
Чтоб кровью окропить алтарь,
Людей соседней с ним державы.
И войско сбирает он, кинувши кличь,
Бок о бок шагают пскович и москвич,
Навстречу из Новогорода,
Басманов идет, воевода.

Он видный вояка, с ним сын молодой,
Прекрасный и ликом, и станом,
Под ним легконогий жеребчик гнедой,
Покрытый жемчужным гайтаном.
Их жестом к себе Иоанн подозвал:
«Зачем, Алексей, ты мальчишку скрывал?!
Он чести монаршей достоин,
И свиту украсит собою».

Боярин кивнул, ухмыляясь в усы,
Польщенный высоким вниманьем.
Поможет в карьере послушливый сын,
Покорный отцовским желаньям.
«Ступай же, не бойся, раз царь приказал»,
Так сыну, целуя, Басманов сказал.
«И помни, Федюша, что батьку любя,
Царя почитай все ж превыше меня».

Но сын отвернулся, алея лицом,
«К чему мне твои наставленья»,
Он не был давно откровенен с отцом:
«Мне чужды любые смущенья,
И царскую волю исполню шутя,
Не отрок я, батька, уже, не дитя,
Я буду любить Иоанна,
Когда так награда желанна».

Он к бранному делу давно был готов,
И к службе созрел царедворской,
Но сорок сойти бы могло здесь потов,
Преж чин получил он отцовский.
Ан рано отведал он сладость греха,
Красивых холопьев в постелю таскал,
Родителя бдительность чтоб усыпить,
Их после велел втихаря он топить.

И вот он при должности, возле царя,
Его охраняет ревниво.
И рвением искренним к месту горя,
Других оттесняет ретиво.
И царь уж не мыслит себя без него,
Он другом становится между врагов.
Как солнечный луч средь туманов –
Хорошенький Федька Басманов.

Он сказку расскажет, он песню споет,
Тревоги развеет, печали,
К нему государя, как к девке, влечет –
Такое возможно едва ли…
Вот локон развился, вот вскинулась бровь,
И это уже не влеченье – любовь.
«А очи ведь столь были сини,
У любушки, Анастасии!»

И, с духом собравшись, напившись вина,
Прельстителя царь призывает.
В окно заглянула злодейка-луна,
И трель соловей разливает.
«Послушай, Федюша, поближе иди».
О Боже, меня ты в искус не вводи!
Лишь дай ощутить мне блаженства экстаз,
К устам его ярким припав только раз.

Но сам соблазнитель к нему уж идет,
С развратной и дерзкой улыбкой,
И руку монарха в свою он берет,
Дрожала та пойманной рыбкой.
«Ну, что ты, мужайся, мой Царь-Государь,
Себя ты за слабость теперь не ругай,
На ложе твоем, ублажая тебя,
За страшный сей грех отвечаю лишь я».

Под утро уснул, утомившись, Иван,
Обняв худощавое тело,
Он плотью своей не подметил обман,
Ночь скрыла постыдное дело.
Его совратитель чуть дышит, не спит,
Хоть кровь его адовой лавой кипит.
«Так страсти запретной познав апогей,
Подвластен отныне царь воле моей!».